Когда человек чувствует себя преданным в результате супружеской измены, он тем самым вопиет о своей невозможности что-то противопоставить, что-то предпринять. Как будто он очень маленький, обделенный возможностями.

Катя и Коля супруги, каждому по 33. Они в браке, 7 лет. Живут вместе в отдельной двухкомнатной квартире. В хорошем доме, в пристойном районе. Оба работают, службой довольны. Ну, плюс-минус. Так же и заработками. Есть друзья-подруги, общие и свои, у каждого. С интересами похожая ситуация: чем-то они занимаются вместе, чем-то по-отдельности. Собираются заводить детей, через год-другой — проблем тут быть не должно, ничто на это не указывает. Хотят двоих. Мальчика и девочку.

Отношения у ребят крепкие. Любовные отношения. Не сказать, чтобы что-то исключительное, из ряда вон, но... любовные, короче говоря. Привязанность, близость, гармония. Взаимопонимание на уровне. Секс тоже есть. Его не настолько много, как было в начале отношений, конечно, но пару раз в неделю — как правило. И не сказать, что это рутина или «по обязанности». Нет, вполне в охотку. Оргазмы в порядке вещей. У Коли оргазм случается почти при каждом коитусе, а у Кати через раз. В общем, тоже ничего необычного.

Конфликты у Коли с Катей тоже бывают, как без них? И скандалы случаются. Но — в рамках. Иногда и голос друг на друга повышают, почти до крика. Уязвить друг друга могут. Но, повторюсь, все в границах приемлемого, никакого беспредела. Без тяжелых ранений. И всегда мирятся потом, находят общий язык. Иногда не сразу, иногда обижаются друг на друга, но в итоге повреждения рассасываются, так или иначе.

Но вот кто-то из них совершил адюльтер, супружескую измену. Коля. Или Катя. Заимел увлечение на стороне. Не мимолетное, но полновесное. Не сказать, что это была безумная страсть, но секса с любовницей (с любовником) было много. Измена некоторое время скрывалась от супруга, месяца три. А потом случайно открылась. Оказалось, что объектом увлечения стала сотрудница супруга по работе. Или сотрудник супруги. Это первый раз в паре произошла такая коллизия. Ничего подобного раньше не было.

Последовал сильный скандал. Реакция обманутого партнера была поначалу бурной. В чувствах превалировала ревность. Еще — обида и душевная боль. Мгновенно речь зашла о разводе. Изменника или изменницу это проняло. И перспектива развода, и остальное. Выяснилось, что изменница Катя (изменник Коля) не хочет терять партнера. Очень не хочет. Он или она отказались от отношений на стороне. Испытывая искреннее раскаяние, сочувствуя пострадавшей стороне, глубоко сожалея о причиненной боли. Впрочем, обманутый супруг на деле не меньше страшился потери партнера, несмотря на то, что когда он выкрикивал горячие слова о разводе, ему так не казалось.

Есть проблемка в том, что объект увлечения с работы супруга никуда не делся, но она не очень остра, так как объект работает в другом департаменте и даже в другом здании, а точек служебных соприкосновений с изменившим супругом у объекта увлечения нет. За исключением новогодних корпоративов, на одном из которых когда-то и был допущен фатальный флирт. Но новогодний корпоратив — не бог весть какой камень преткновения, можно пропустить. Так что ставить вопрос о переходе изменившего супруга на другую работу никому не кажется разумным. Еще одна особенность ситуации в том, что ни родители супругов, ни друзья о случившемся не знают. Вообще никто не знает, кроме трех задействованных лиц. Так что, никакого публичного позора.

Главное затруднение в другом. У обманутой супруги (у обманутого супруга) чувства как будто колом встали и никуда не деваются. Все те же ревность, обида и боль. Время от времени охватывают подозрения, иногда появляется злость, но по-настоящему разгневаться не получается. Буря вроде подуспокоилась, но мучают мысли и картинки измены любимого (любимой), изнуряющими наплывами. Терзают чувство своей ничтожности и впечатление своей униженности. Подавленность. А еще страх потерять партнера: это кажется невозможным. Не хочет Катя терять Колю. Ну, или наоборот.

Катя (Коля) не может «отпустить» ситуацию. Уже полгода прошло, изменник (изменница) давно как шелковый. Бережет, заботится, интересуется. Причем не перебарщивает, без угодливости и без приторности. А с собственными чувствами, со своим состоянием воз и ныне там. Точит и точит, не дает покоя, не уходит. И это очень тяжело, с трудом выносимо. Уже, повторюсь, полгода прошло с того момента, как все открылось. А перспектив, что чувства изменятся, не видно. Что делать?

Часто говорят: «В том проблема, что простить не можешь. Простишь — и чувства негативные уйдут, и дорогого человека сохранишь». Есть и другое мнение: «После измены надо рвать отношения, решительно и бесповоротно. Как бы ни было больно и страшно. Зато сохранишь свое достоинство, не позволишь себя топтать. Другой плюс этого варианта в том, что избежишь дальнейших измен — ведь с изменниками как? Начнут и не остановятся». Еще одно: «Тебе изменили — и ты измени! Сравняй счет. Получится баш на баш. Особенно, если чуть подождать, а потом в виде мести вернуть. Чтоб такую же боль причинить, а свою этим как бы компенсировать».

Все эти стратегии имеют свои достоинства и недостатки. Объединяет их одно: они подразумевают некое решение. Не обязательно сознательное волевое решение, иногда — подспудное, а выход в ту или иную сторону получается потом по факту. И далее следует какое-то развитие. Но проблема в том, что у Кати (или Коли) нет никакого развития, нет никакого выхода, он (она) не может ничего решить. Катя (Коля) «зависла» («завис»), находится в тупике, ни по каким рельсам покатиться не может. Почему так?

Посмотрим пристальнее на Катины (Колины) мысли и переживания.

Катя (Коля) считает поступок супруга предательством. И это немного странно. Ведь что такое предательство? Оно происходит от глагола «предать», который близок к глаголу «передать», и, возможно, от него происходит. Но передать можно что-то неодушевленное, то, что само никакой активности развить не может. Мы уверенно называем предательством измену Родине. Например, в виде выдачи врагу военной тайны, ранее доверенной предавшему Родину лицу. Здесь Родина — сущность, которая не может сопротивляться такой передаче тайны, несмотря на активность контрразведки, призванной предотвращать подобные акции.

Как очень близкие к предательству мы оцениваем случаи, когда матери покидают своих детей на произвол судьбы. Причем, чем меньше ребенок, тем предательство кажется очевидней. Это понятно, поскольку, чем меньше ребенок, тем он беспомощней и тем он больше похож на объект, который можно передать на сторону без его согласия и без противодействия с его стороны. Тем больше он в этом смысле похож на объект неодушевленный.

Сильное возмущение вызывает манипулирование судьбами домашних животных, которых также никто не спрашивает потому, что они не могут ответить и которые тоже имеют очень ограниченные средства к выражению протеста.

В общем, когда человек чувствует себя преданным в результате супружеской измены, он тем самым вопиет о своей невозможности что-то противопоставить, что-то предпринять. Как будто он очень маленький, обделенный возможностями. Отчасти это потому, что измена готовилась и творилась у него за спиной, он об этом не знал и в этом плане действительно был беспомощным. Но это только отчасти.

Ведь на самом деле он взрослый! Это взрослый мужчина или взрослая женщина. Которым могла бы быть доступна какая-то активность, внешняя или внутренняя, или обе сразу — чтобы что-то изменить. Чтобы выйти из стагнации, из состояния зависания, из тупика. Но нет: многие надолго застревают в своей пассивности, в позиции жертвы. Как будто они те самые младенцы, домашние животные или Родина. Это и странно.

Но почему так случается? Обычно сдвинуться из позиции внутреннего тупика мешает парализующий страх потери изменившего человека. «Я без него не смогу», «Я не могу без нее жить» — типичные фразы людей, которые не в состоянии принять возможность утраты. Даже если они понимают на уровне рассудка, что с утратой жизнь не должна закончиться, им все равно кажется, что будет так. Им кажется, что без изменившего супруга жизнь потеряет всякий смысл и превратится в полное беспросветного страдания и никчемное пребывание на этом свете. И никакие уговоры, советы, поддержка им не помогают. Они демонстрируют сильную зависимость от объекта привязанности, но не простую, а идеализирующую.

Идеализирующая зависимость — именно ее часто имеют в виду, когда говорят о сильной зависимости. Обычная зависимость встречается сплошь и рядом. Мы все зависим от массы факторов, инстанций и обстоятельств. От погоды, от банков, от интернет-провайдеров, от транспортных организаций, от системы медицинского обслуживания, от питания, от начальников и от подчиненных, от правительства и от миллиона других вещей. Жизнь любого человека пронизана зависимостью, избавиться от которой невозможно, да и не нужно. В этом нет никакой проблемы до тех пор, пока это не идеализирующая зависимость.

В идеализирующей зависимости объект зависимости представляется очень важным. Настолько важным, что кажется — от него зависит гораздо больше, чем на самом деле. Качественно больше. Настолько больше, что это как волшебство, как непреодолимая сила. Иногда это вызывает удивление даже у самого субъекта зависимости, когда он осознает ее чрезмерную силу.

Идеализирующая зависимость образуется путем проекции (неосознанного приписывания объекту зависимости) «всемогущей» части субъекта. Это такая очень «детская» часть, наследник младенчества, она есть у любого человека. Соответственно, объект зависимости тогда будет казаться обладающим качеством всемогущества. Это идеальное качество, то есть, в реальности несуществующее. Поэтому и говорят — «идеализирующая» зависимость.

Всем известные яркие примеры объектов таких зависимостей: алкоголь для алкоголика или наркотик для наркомана, казино, объекты клептомании. Социально-приемлемые формы аддикций (болезненных пристрастий): трудоголизм и шопоголизм, переедание, духовные практики, фанатизм, влюбленность, экстремальные виды спорта, фетишизм и так далее. Объектом идеализирующей зависимости не обязательно является какая-то реальная сущность, им может быть сущность не существующая, вымышленная.

Обладать объектом идеализирующей зависимости очень приятно, а лишиться объекта сильной идеализирующей зависимости кажется невозможным. Это очень страшно. Это как лишиться всего, как перестать дышать. Кажется, что с потерей такого объекта жизнь будет закончена. Это означает, что с таким объектом в психике субъекта устанавливается особая связь, обладающая симбиотическим качеством. Здесь под психическим симбиозом понимается эмоционально-смысловое единство. Субъекту кажется, что он и объект его идеализирующей зависимости составляют единое психическое целое, сплав. Взаимное психическое проникновение, как бы одна психика, одна душа на двоих. Типичные маркеры такой ситуации: «мы — это одно целое», «нам слова не нужны», «мы думаем одинаково» и прочие такого рода. Самое главное переживание глубокого психического симбиотического единства, это, повторюсь: «Я без него (без нее) не могу» или «Я не могу без него (без нее) жить. Такие переживания указывают на схожесть психического симбиотического единства и так называемого истинного симбиоза, который можно коротко выразить словами: «когда один организм не может жить без другого». Не выживает в самом прямом смысле слова. Симбиотические тенденции в отношениях длительной привязанности между людьми неизбежны, вопрос лишь в степени.

Такие отношения способны доставить как невиданную сладость, так и огромную боль. Супружеская неверность всегда наносит отношениям с сильной идеализирующей зависимостью катастрофический урон. Боль возникает при их повреждении — когда становится невозможным игнорировать тот факт, что внезапно проявившееся пристрастие объекта идеализирующей зависимости к третьему лицу разрушает качество взаимной исключительности отношений, нанося удар в самый центр эмоционально-смыслового единства.

Это и изменяют при измене. Говорят: «Он мне изменил, она мне изменила». А что изменил или изменила, собственно? Так вот, изменил или изменила переживание. Вот это самое ключевое переживание симбиотического единства и изменили. Причем возникает впечатление, что изменили его насильственно, покалечили огромную внутреннюю ценность, нанеся страшную душевную рану. Это причиняет порой невыносимую душевную боль.

При таких отношениях человек, которому были неверны, внезапно остается как будто один, без своего идеализированного объекта, от которого он так зависел. И с гибнущей внутренней ценностью. Может появиться впечатление злодейского предательства, объект которого — наш несчастный и бессильный обманутый супруг Коля или супруга Катя. Никчемный и ненужный. Ничтожный, отброшенный в сторону.

По отношению к «предателю» чувствуется глубокая обида. Функция этого чувства заключается в том, чтобы пережить негативное чувство к обидчику, но так, чтобы не потерять его, но сохранить. В обиде всегда различима надежда на то, что обидчик будет просить прощения. Это впрямую свидетельствует о стремлении сохранить объект, сохранить отношения с ним. Объективно обида всегда «работает» на сохранение отношений. Скрытая злость обиды противоположна открытому гневу, который автоматически подавляется потому, что кажется — злость все разрушит.

Нежелание прощать тоже понятно. Ведь простить это значит больше не хотеть, чтобы кто-то чувствовал себя перед тобой виноватым. Но если он не будет чувствовать себя виноватым, то как же он захочет принести репарации? Отремонтировать отношения, исправить повреждения и восстановить ценность? Поэтому и не прощают, что надеются на восстановление симбиотического единства и идеализирующей зависимости.

И, наконец, ревность. Сложное чувство, узел переживаний. В ревности различимы стыд, зависть, потеря достоинства, желание обладать, ярость, нехватка. И — впечатление собственного эротического убожества, страх собственной эротической гибели. Этот страх усиливает страх потери объекта и усиливается им. Функция ревности — предотвратить попадание в ситуацию любовного треугольника на невыгодных для себя условиях. Потому, что попадание в такую ситуацию чревато всеми теми переживаниями, о которых шла речь выше. Испытывая ревность, человек, которому были неверны, пытается как бы вернуть ситуацию в более перспективное для себя русло, вернуть хотя бы в своем воображении. И обрести хоть какую-то силу.

Одно из возможных бессознательных, автоматических решений возникшего комплекса крайне неприятных, зачастую невыносимых переживаний — все подавить. Вообще все, любые чувства. И человек погружается в их подавление, то есть, в депрессию.

Самое качественное и надежное психотерапевтическое решение подобной проблематики заключается в проведении достаточно хорошей работы горя по утрате своей собственной идеальной, всемогущей части. Нужно понять, что ты ее лишен и с ней попрощаться. На самом деле, полностью ее лишиться нереально, представления о собственном всемогуществе все равно останутся в бессознательном. Но как только достаточно полно понимаешь, что у тебя никакой идеальной всемогущей части нет, то становится ясным, что ее ни у кого нет. И когда появляется опыт придания себе реалистичной ценности, тогда становится возможным более реалистично оценивать других. Становится возможным взять назад проекцию, с которой начинается идеализирующая зависимость. Иллюзия о симбиотическом единстве разрушается.

Был свой, стал чужой. Была своя, стала чужая.

Да, не будет беззаботного и сладкого младенческого блаженства. Это скорбь. Но за все приходится платить, абсолютно за все. Это взросление.